В одной из витрин музея находится редкий экспонат – языческий амулет – шумящая подвеска Х-ХІІ веков, которая мирно соседствует с нательным крестиком ХІІ-ХІІІ веков. Крестики на Руси известны с Х века, но как рядом с ним оказался языческий амулет, отгонявший злых духов, тем более что со времени крещения Руси прошло уже два столетия?

Шумящие подвески очень разнообразны. Кроме бубенцов в набор таких подвесок могли входить ложечки, ключи, птицы, гребешки и другие вещи, каждая из которых имела свое назначение. Так, ложки были символом богатства и достатка, а бубенцы считались символом бога-громовержца и своим звоном отгоняли злых духов. Но сама вера в существование таких духов связана с понятием более серьезным и масштабным. Академик Борис Рыбаков называл это явление двоеверием.

Крещение Руси связано и с Боричевым спуском. Князь Владимир после принятия христианства должен был показать народу, что князь не боится старых богов и новый бог сильнее. Поэтому деревянных языческих идолов сожгли, а самого главного из них – Перуна протянули по Боричеву, посекли палицами, и сбросили в Днепр. По легенде верующие язычники бежали за Перуном и кричали: «Выдыбай, боже, выдыбай!». Говорят, что место, где Перун вынырнул из Днепра назвали Выдубичами.

Хоть князь и показал могущество нового бога, отказываться от старых верований народ не спешил. Вплоть до XVII – XVIII вв. в церковных требниках стоят вопросы к исповедующимся – не ходил ли к волхвам, не исполнял ли их указаний? В 1060-е годы в связи с длительным недородом и голодом стал заметен отход от новой христианской веры и возврат к прадедовскому язычеству; оживилась деятельность волхвов, проповедовавших даже в Киеве. Русская православная церковь создала за XI – XIII вв. целый ряд поучений против язычества, которые свидетельствуют о прочности и устойчивости не только языческих воззрений, но и открытых языческих игрищ, производившихся и на городских площадях. Даже в Киеве, где возвышался первый на Руси каменный храм – Десятинная церковь, христианство не праздновало полной победы. Кто знает киевских князей Василия Андреевича или Пантелеймона Федоровича? А ведь это – Владимир Всеволодич Мономах и его внук Изяслав Мстиславич, вошедшие в историю таки под своими старыми языческими именами.

«Мнози ся ленять и зле живуть… не слушая божественных словес, но аще плясци или гудци или ин кто игрець позоветь на игрище или на какое зборище идольское – то вси тамо текут радуяся… и весь день тот предстоят позорьствующе [наслаждаясь виденным] тамо”. [Когда же нас призывают в храм] то “мы позевающа и чешемся и протягаемся, дремлем и речем: “дождь” или “студено!” или лестно [ложно] ино»- жалуется церковный книжник ХІІ века.

Церковное запрещение скоромной пищи в тех случаях, когда праздник приходился на постный день (среду или пятницу), вызвало крайнее недовольство князей и аристократии. Возникли споры о “мясоядении”, с которыми современники иногда даже связывали войну 1169 г. против Киева. Впервые город был взят на щит, причем не внешними врагами, а в результате княжеских междоусобиц…

Шумящая подвеска, найденная на Подоле, является еще одним безмолвным свидетелем устойчивости языческих традиций, несмотря на официальное господство христианской церкви.

Анатолий Кияшко,
научный сотрудник Музея Одной Улицы