Вот уже месяц в выставочном зале Музея Одной Улицы с успехом проходит выставка “Роман Бориса Пастернака”. Выставка рассказывает о жизненном пути поэта от рождения до смерти, творчестве его родителей, родившихся в Одессе, его учебе в Марбургском и Московском университетах, о друзьях и недругах, об отношениях с властью и знаменитом разговоре со Сталиным, о кризисе и возрождении, о любви к женщинам, о переводческом даре и лебединой песне всей его необычной жизни – романе «Доктор Живаго».

Здесь представлены редкие прижизненные издания поэтических сборников Бориса Пастернака, оригинальные фотографии, документы, ноты, рисунки современников и его натурный скульптурный портрет, автографы поэта, а также все первые издания романа «Доктор Живаго», вышедшие в 1958 году за границей.

Борис Леонидович Пастернак (1890-1960) был необычно талантливым человеком, совмещая в себе поэтический и прозаический дар, одаренным музыкантом и композитором, философом и уникальным переводчиком. Его переводы почти всего Шекспира, «Фауста» Гёте, Поля Верлена, грузинских лириков, Ивана Франко и Тараса Шевченко считаются вершиной переводческого искусства и в мастерстве нисколько не уступают оригиналам. В то же время, несмотря на свое положение в литературе, он оставался удивительно отзывчивым, скромным и порядочным человеком.

На открытие выставки был приглашен внук знаменитого поэта – художник Петр Евгеньевич Пастернак, передавший послание своего отца – известного литературоведа и знатока творчества Б.Пастернака – Евгения Борисовича Пастернака. В связи со значимостью этого послания, приводим его текст полностью.

Нам было очень приятно узнать, что Вы в Киеве устраиваете выставку в честь 120-летия моего отца, помните и любите его творчество. К сожалению, я по слабости здоровья не могу принять участия в этом празднике. Поэтому я попросил своего сына прочесть вам несколько слов как приветствие.

Название выставки «Роман Бориса Пастернака» дает возможность двойного истолкования: биографического и связанного с ним литературного. Первое определяется пробудившимся летом 1930 года в Ирпене под Киевом горячим чувством влюбленности Бориса Пастернака в Зинаиду Николаевну Нейгауз, что переменило всю его жизнь и отразилось в посвященной ей стихотворной книге и дало начало его многолетней работе над романом, позднее получившем название «Доктор Живаго».

Зарождение чувства отразилось в «Двух балладах», написанных в августе 1930 года в Ирпене. Первая посвящена Генриху Густавовичу Нейгаузу, ее сюжетом стал его концерт в Купеческом саду в Киеве, куда приехали жившие в Ирпене члены дружественных семей Пастернаков, Вильямсов, Асмусов и Нейгаузов. Во второй, обращенной к Зинаиде Николаевне, Пастернак позволил себе слегка намекнуть на пробудившееся этим летом нежное внимание к жене своего друга, ставшее началом бурного романа. Его развитие дало толчок к пробуждению лирики, вылившейся в стихотворную книгу, названную «Второе рождение», в связи с последовавшим изменением судьбы ее героев.

В книгу вошли также стихи, посвященные еще двум поездкам Пастернака в Киев весной и летом 1931 года, где он навещал Зинаиду Николаевну. Разрыв с прежней семьей для обоих участников был достаточно трагичен. Зинаида Николаевна уехала к своим киевским друзьям, чтобы разобраться в собственном чувстве и поддержать во время гастролей в Киеве Нейгауза, который тяжело переживал разрыв. Несколько дней, проведенных в Киеве, где Пастернак останавливался в гостинице «Континенталь» и навещал Зинаиду Николаевну в доме на Столыпинской, стали основой стихов небольшого киевского цикла, написанных в начале июля 1931 года: «Ты здесь, мы в воздухе одном…» и «Опять Шопен не ищет выгод…». И если в первом стихотворении сонная дымка жары летнего Киева придает особое очарование его героине, то во втором Пастернак, взволнованный льющимися из окон Консерватории звуками музыки, увидел в Киеве шопеновский Париж ХІХ века: цветущие каштаны киевских улиц переносят его на парижские бульвары и уживаются рядом с маленькими домиками за заборами старого Киева.
Мы еще раз хотим выразить благодарность сотрудникам вашего музея за память о моем отце и его кратком перебывании в Киеве, отразившемя в стихах, которые, по его словам, смогли растворить «временность и смертность отдельного знака в бессмертии его общего значения».

Евгений Пастернак